В общем, такая картина предо мной предстала. Оскорбительная, можно сказать, до полного безобразия. За что же, говорю я этому, в халате, за что вы меня, бойца Красной Армии, страшилищем перед всеми выставили и трупы здесь швыряете, жертвоприношения устраиваете? Как вам только не стыдно, говорю, ведь я советский человек, комсомолец, боец прославленного подразделения, я ведь сколько вам тушенки скормил и свеклы маринованной. Он прыгает, лопочет, граблями своими машет передо мной. Что-то объясняет. Я повернулся и пошел обратно. Не оглянулся ни разу, хотя он там верещал, будто его самого в жертву приносят. Не ожидал я такого к себе отношения, если честно.
Оскорбился до самой глубины души. Нашел ту нору, полез обратно, вышел в пещеру. А там уже пляски вовсю, бабы и мужики папуасские срамом своим трясут, и стол как бы накрыт, только никакого стола нет, конечно, а прямо на земле свалены какие-то продукты питания, от вида которых меня едва не стошнило на месте. А тут еще они догадались — вывели девчонку какую-то маломерную, голую, она меня за руку — хвать! А командиры ихние показывают: «Бери, мол, это тебе!» Ну, и она скалится, прижимается, короче — стыд и срам сплошные…
Дал я длинную очередь поверх голов, чтобы народ расступился, и ушел оттуда той же дорогой, какой и пришел. Хотя дорогу я нашел не сразу, а какое-то время блукал, потому что там все норами изрыто, очень сложная система, и я думал даже, что останусь в норах этих навеки. Вот тогда я впервые за все время пребывания ощутил в себе возможность не только видеть в темноте, но и как бы щупать пространство на далеком расстоянии, безразлично, воздух там или глина с камнем вперемежку, или еще что-нибудь. Я пришел к выводу, что это тоже такое тайное знание, которое появилось во мне благодаря «Феномину» и прочим лекарственным препаратам, и оно никак не проявляло себя, пока очень сильно не понадобилось. Тогда я смог определить свое местонахождение и вышел точнехонько к Разлому. В котором, кстати сказать, имеется немало нор папуасских.
На «Старой Ветке» все было спокойно, и не могу сказать, как я обрадовался, когда увидел свой родной пост. Так соскучился. Даже попади я в Башмакино, откуда родом, даже тогда мне не было бы так приятно. Особенно после всей дряни, что я увидел в папуасской деревне, и как они отстало там живут.
А девчонка та за мной пришла. Ну, что с ней будешь делать? Поселил отдельно, в старой палатке — пусть живет, будет посуду мыть да по хозяйству помогать… Назвал Верой, как соседку у меня в деревне.
......3 декабря 1974 г.
Передали, что в Нигере военный переворот, Опять буча, опять какой-то полковник пришел к власти. В Эфиопии начинается гражданская война. И в Гане тоже переворот. А король Свазиленда Собхуза Второй отменил конституцию и распустил Народное собрание. Грустно это. Ведь совсем недавно негры эти получили независимость, как им не стыдно. Я помню, как десять лет назад что ни день, то по радио передают сообщение о новой африканской республике, которая свергла иго поработителей и объявила курс на социализм. И я радовался за них, и даже пересмотрел свое отношение к подземным папуасам, которые сожрали Борисенко. А теперь я послушал все это и понял, что глупо иметь с ними дело. С папуасами в смысле. Убивать их не стану, но все контакты надобно прекратить. И еду им давать не буду. Пусть друг друга жрут, если очень захочется. Расстроился я очень. Но девчонка ихняя правильная оказалась, сообразительная, я с ней политзанятия каждый день провожу, русскому языку учу. Вроде получается.
...30 декабря 1974 г.
Сдох генератор, который я подключил в феврале 1956-го. Он был рассчитан на 10 лет непрерывной работы, а проработал 18 без единой поломки. Подключил запасной. Надеюсь, проработает столько же. На хозскладе остался еще один, восьмикиловаттный, это на подмену, если что случится. Посмотрел на маркировку: произведено 06.09.1949. При Сталине еще. Сделано на совесть, что тут еще скажешь.
...4 мая 1975 г.
Очень хочется обычной жареной картошки. Или картофельных блинов со сметаной. Даже снятся иногда. Вот ведь как бывает: продуктовый склад забит всякими полезными продуктами, лучшими деликатесами, и картошка — единственное, чего там нет.
И уже наплевать на икру всякую, и на пироги и шоколад. Картошки хочется. Думаю, и при коммунизме так может случиться, что не будет хватать одной какой-нибудь ничтожной мелочи, и все примутся думать о ней и хотеть именно ее. А ведь это неправильно, я считаю. Хотя все равно снится, ничего поделать не могу. Уж чего проще, кажется: поджарили картошечку и в консерву ее закатали, чтоб и солдату простому тоже радость была.
...9 мая 1975 г.
Тридцатилетие Победы, большой праздник. Вечером выпил спирту, слушал концерт по радио. Ни одной песни, посвященной И.В. Сталину, который вел наш народ к победе. Расстроился.
2 фераля 1979 г.
Совершенно случайно обнаружил, что вентиляционная шахта не работает. И не работает, видимо, давно. Поворошил там лопатой — створ забит синей плесенью. Она плодится в местах, где нет кислорода, он для нее как яд. На открытых площадках в «Старой Ветке», к примеру, нигде нет синей плесени. И в шахте ее точно быть не должно. Шахта раньше работала, в этом можно не сомневаться. Она не попала под обвал, потому что створ находится как раз над Контрольным пунктом. И воздух там раньше шел. Не пойму, в чем дело. Видимо, на поверхности что-то сделали. Может, стройку затеяли да снесли вентиляционный киоск, а трубу выводную засыпали, или замуровали бетоном. Как это могло случиться — ума не приложу: все, что к спецобъектам относится — под особой охраной государства! Наверное, виновного прораба лет на двадцать пять на Колыму отправили…