Освобождение шпиона - Страница 62

Зачем я слушаю это дурацкое радио?

...

29 марта 2010 г.

Мой день рождения. Мне исполнилось 74 года. Из них 54 я провел под землей, на «Старой Ветке», на глубине 200 метров. До сих пор рядовой. До сих пор не знаю, старик я или нет. В 74 года скончался Черненко, он был, судя по голосу, глубоким стариком. Я часто разговариваю сам с собой, для тренировки, обсуждаю разные насущные проблемы и отдаю команды, когда нужно. Иногда просто болтаю. Но не оттого, что я сумасшедший (сумасшедшим находиться на объектах системы «Старая Ветка» строго воспрещено), а для того, чтобы было веселее. У меня голос бодрый и резкий. Я делаю физзарядку. Мыслю ясно. Прихожу к выводу, что я никакой не старик.

У меня на самом деле все хорошо. Настроения только нет. Передали, что сегодня произошел взрыв в московском метро на станциях «Лубянка» и «Парк Культуры». Отчетливо слышал колебания почвы около восьми утра и в половине девятого. Со сводов сыпалась земля, и обрушилось несколько старых сталактитов. Тогда подумал, что опять проводятся какие-то подземные работы. Был не прав. Все комментаторы говорят, что это теракт, Погибли 40 человек. Как это может быть — не понимаю. Откуда взялись эти самые террористы, которых в СССР отродясь не водилось? Троцкисты были, а террористов не было. Может, это троцкисты в них превратились? Но откуда они взрывчатку берут? У нас в части ни один патрон не вынесешь, не то что гранату. А уж центнеры взрывчатки… Бред какой-то! А выходит — и не бред…

Вот день рождения испорчен, жалко.

...

12 сентября 2010 г.

Времени нет подробно писать. Сейчас опять побегу на пост. Началось то, чего я так долго ждал и опасался.

Сегодня опять колебания почвы, источник где-то рядом. Гораздо ближе, чем тогда, весной. Вскоре услышал выстрелы за Разломом. Выключил дизель-генератор, чтобы не привлекать внимание шумом. Потом увидел людей. Больше полувека не видел настоящих людей (в том смысле, что они не папуасы), а тут увидел. Похожи на американских солдат. Одеты, по крайней мере, странно. Один другого убил и сбросил в Разлом. А потом ушел.

Я точно знаю, что они вернутся. У меня все готово к встрече. Приму бой. Если численность будет высокая, выполню то, что возложила на меня партия и командование. Полностью отдаю себе отчет в своих действиях. Каких-либо колебаний, сомнений не отмечается.

...

8 октября 2010 г.

Пришли, как я и ожидал. Пятеро. Форма одежды незнакомая. Вооружены. Двое навели переправу и перешли Разлом, не предъявив документы и не назвав пароль, как положено при входе на секретный объект. Столб с надписью «Запретная территория СССР» и иные средства предупреждения, о которых я позаботился, лазутчики нагло проигнорировали.

Предпринял меры к тому, чтобы отсечь лазутчиков от остальной группы. То есть обрезал тросы переправы. А когда попытались войти в туннель, открыл огонь.

Лазутчики бой не приняли. Восстановив переправу, позорно отступили и скрылись.

Нахожусь в полной боевой готовности. Возможно, это последняя моя запись. Если так, то можете быть уверены, что рядовой Башмакин И.С. свой долг выполнил с честью.

Да здравствует товарищ Сталин! Да здравствует Родина!

Башнабаш еще раз перелистал вахтенный журнал, то ли вспоминая прошедшие годы, то ли просто удивляясь тому, что смог заполнить так много страниц. Затем решительно захлопнул его, спрятал в сейф и покинул командный пункт.

Он заглушил ненадолго генератор, прислушался. Где-то под сводами капала вода. Перебегали на своих маленьких лапках крысы — далеко отсюда, по ту сторону Разлома. Еще он слышал, как натужно стонет, кряхтит земля под тяжестью огромного города наверху.

Других звуков Башнабаш не уловил. Опять завел генератор. Вкопал поглубже сошки пулемета, еще раз проверил растяжки и самострелы. Отправился в жилблок, поправил и без того идеально заправленную кровать. Остановился у зеркала.

Оттуда на него смотрело почти незнакомое лицо. Последний раз в зеркало он смотрелся, наверное, лет десять назад. Надобности такой просто не возникало. Щетина перестала лезть еще в 64-м, так что бриться не надо. И причесываться тоже, волосы выпали и того раньше, а с ними и брови и ресницы… Кожа гладкая, неприятная на ощупь, как брюшко насекомого. Глаза вроде прежние остались — льдисто-синие, это в материнскую породу, там все синеглазые были. Вот только покрылись они какой-то полупрозрачной пленкой, и синяя радужка проглядывает издалека, из-под ледяной корки. Будто утопленник на тебя смотрит. При этом зрение у Башнабаша стало даже лучше, чем в юные годы. Электрическим светом он не пользуется, в полной темноте может заметить таракана, затаившегося в противоположном углу.

Страшное, наверное, лицо. Было бы чужое — испугался, а так, когда знаешь точно, что твое, вроде и нормально.

Еще показалось Башнабашу, что стал он как бы ниже. В первые годы приходилось нагибаться, чтобы разглядеть себя всего в зеркале, не помещался он там. А сейчас свободно помещается. И даже место еще есть сверху, над макушкой. Видно, придавила его земля, сплющила, как этих карликов-папуасов.

«И шея вот куда-то пропала», — заметил он. А с другой стороны — зачем ему шея?

Зато гимнастерочка на нем новенькая, со склада. Рукава немного коротки. Или руки слишком длинны. Сапоги начищены, как полагается. Что еще? Выправка… Не та, конечно, выправка.

— Рядовой Башмакин, смир-рна! Подтянуть живот! Грудь вперед! Согнулся, понимаешь, как ива плакучая!

Щелкнули каблуки. Хлопнули ладони о бедра, руки вытянуты по швам.