Освобождение шпиона - Страница 98

Он этого не делал. Не вразнос, и не пачками… Ведь верно? Все гораздо и гораздо скромнее…

Значит — невиновен. Логично? Вполне!

Но что он тогда здесь делает, позвольте узнать?!

* * *

— «Хонда-цивик» 2002 года выпуска, механика, 160 тысяч пробега, тканевый салон, один хозяин, любое СТО, машина в отличном состоянии… Восемь тысяч долларов. Пап, я помечу, ладно? Еще две тысячи останется на мороженое!

— Да, пометь… — сказал Воронов, не отрываясь от вчерашнего «Курьера».

...

«…У широкой правозащитной общественности имеются веские доказательства того, что дело полковника-ракетчика Мигунова сфабриковано и честный офицер превращен в шпиона по соображениям политической конъюнктуры…»

Улька схватила фломастер и обвела объявление жирной синей линией. Про остывшее какао и бутерброд она успела забыть. И про школу, кажется, тоже. В автожурнале, который она разложила перед собой прямо на обеденном столе, было много таких синих пометок.

— Хватит дурью маяться! — прикрикнула Ирина, пробегая через кухню в халате нараспашку и с полотенцем на голове.

«Вряд ли Маргарита бегает по дому в столь неприглядном виде», — неожиданно подумал Воронов.

Спустя мгновение жена прокричала из гостиной:

— Улька! Ты в школу сегодня вообще собираешься?

— Собираюсь, собираюсь! — отозвалась Улька. — Пап, смотри. «Тойта-авенсис» 2006-го, турбодизель, автомат, всего 125 тысяч пробега… Климат-контроль, сабвуфер… Даже телевизор! Отличный вариант, я считаю.

— Сколько стоит? — спросил Воронов из-за газеты.

— Шестнадцать тысяч восемьсот.

— Дорого.

— Они дают кредит в долларах под 12 процентов. Первоначальный взнос — тридцать процентов от суммы. Нам хватит, я все просчитала.

— Как же ты считала? — Воронов сложил газету, бросил на подоконник. И она туда же!

Им овладело раздражение.

— Лучше занимайся своей математикой, а не лезь во взрослую жизнь! Нам такой кредит не выплатить. Все деньги уходят на текущие нужды…

— Но ведь тебе когда-нибудь дадут еще одну премию на работе! — не сдавалась Улька. — Ты ведь так много работаешь!..

Дадут… Догонят и еще дадут! Если эта история выплывет наружу, то его, в лучшем случае, выкинут из Системы с волчьим билетом… Хотя никто из коллег о таких перспективах не задумывается…

— Виталик, это просто блажь! Не дури ребенку голову! — Ира выскочила из гостиной уже в нормальном виде. Хотя она поправилась и красное платье морщило на талии. На ходу она рылась в сумке — то ли искала что-то, то ли проверяла.

— Нам нужна квартира! Если внесем аванс в течение месяца, мы еще попадем в дом на Озерной по условиям котлована! Потом за «квадрат» будут просить на двадцать тысяч больше!.. Так, я ничего не забыла?

Ирина остановилась, сосредоточенно посмотрела в пол. Подняла глаза и увидела Ульку.

— Ты еще не позавтракала! Нет, я так больше не могу!.. Виталик, ребенок из-за тебя опоздает в школу! У нее контрольная по русскому!

Она взглянула на часы, охнула и бросилась надевать пальто — она тоже опаздывала. Воронов старался не смотреть на жену. Сам не знал почему. Наверное, потому что Ирка — особенно утренняя Ирка, торопящаяся, ненакрашенная — слишком не похожа на Маргариту Коул. И проигрывает ей по всем параметрам. Как цветок репейника рядом с индийским лотосом.

— И никаких больше машин! Никаких щенков! Ни-че-го! Живо в школу, на рысях! Через дорогу осторожно! — бросила она на прощанье и убежала.

И сразу стало тихо. Улька взяла бутерброд, сползла со стула.

— Я тебя провожу через пустырь, — сказал Воронов, вставая.

— Ладно. Только не опоздай на работу, — сказала Улька серьезно. — Нам очень важно, чтобы ты был там на хорошем счету. Я ведь еще не решила ни одной загадки тысячелетия…

— Не беспокойся.

Они вышли на улицу, и здесь Улька вдруг заявила:

— У нас вчера информатика была, я нашла в Интернете сайт Иркутского радиотехнического института.

— Замечательно. Хочешь поговорить с этим… с Юрием Александровичем? — спросил Воронов.

— Не-а. Я просмотрела список преподавателей, там такого нет.

— То есть, как нет?

— Точно. Я это знаю, папа.

— Ну… Не страшно. Может, он просто не в штате, — предположил Воронов.

— А это что значит — не в штате?

— Значит, что у него основное место работы в другом институте, может, даже в другом городе. А в радиотехнический он приезжает читать лекции… Его приглашают туда.

— А-а. — протянула Улька.

— А может, он недавно только устроился. А сайт просто не успели обновить. Обычное дело.

Улька рассмеялась.

— Нет, папа, я думаю, его вряд ли возьмут туда читать лекции! — проговорила она, беря Воронова за руку. — Его даже в школу не возьмут. Он хороший, добрый. Только он ничего не понимает в дифференциальных уравнениях. И в теореме Ферма тоже.

— Но вы же два часа говорили с ним! — удивился Воронов. — О чем же вы говорили?

— Говорила в основном я. Он слушал. Спрашивал иногда. Мне было приятно, ведь в школе поговорить не с кем… Но он такой, как бы тебе сказать… Мне было жалко его, понимаешь? Взрослый дядька, а ничего не знает… К тому же он меня спас!

— Не может быть. Он называл уравнения какого-то Навье…

— Навье-Стокса. Я ему рассказывала про них.

— Значит, он никакой не преподаватель? И ты знала об этом?

— Ну, он мне ничего такого не говорил. Что он преподаватель и все такое. Сказал только, когда вас с мамой увидел. Я не хотела его стыдить, поэтому промолчала. К тому же он добрый. Он хотел найти тех хулиганов. В самом деле хотел…