Освобождение шпиона - Страница 79

— Да часовой он! Башмакин фамилия, по-нашему — Башмак. Караулит тут чего-то! Нормальный пацан! Ты его, это, Леший… Не трогай! А то он вас в капусту покрошит! Он на танке приехал, слышь!.. На двух танках!

— Он тебе коксу там случайно не отсыпал? — спросил Леший. — Какой еще танк?

— Не базарь по-пустому! — заорал Бруно, окончательно войдя в роль. — Щас он покажет тебе, какой танк! Я его еле успокоил, понятно? У него пулемет выше меня ростом! И тебя, кстати, тоже… И гранат гора! И автоматов старых штук двадцать! А сам он как этот… Призрак! Свет в глаза заходит, а там темные дыры — ни зрачков, ни белков, ничего!

Леший замолк — ему надо было переварить полученную информацию. И даже фонари погасил — на всякий случай.

— Что он охраняет там, твой Башмакин? — спросил он через минуту.

— Не знаю! Я только начал это самое, ну… Терки тереть… Переговоры, короче!

Из темноты за Разломом донеслась чья-то вполголоса произнесенная фраза:

— Да врет он все, товарищ майор!.. Он сам с собой там разговаривает, похоже!

На что Леший очень внятно ответил:

— Цыц, Рудин! Без тебя разберусь.

— Хорошо, Бруно! — крикнул Леший. — Сколько тебе времени нужно?

— Не знаю! Он какой-то долбанутый! Час, может два…

— Даю тридцать минут, — сказал Леший. — Так ему и передай. Через полчаса мы наводим переправу и форсируем щель. И скажи ему — ни танки, ни пулеметы тогда не помогут!

— Да ты не ссы, это!.. Все будет в лучшем виде! Я Башмака уговорю! Он пацан свойский, вас не тронет!

Бруно постоял еще, почесал бороду, махнул рукой и пошел обратно. Больше идти ему было некуда — или сюда, или к Лешему, который, того и гляди, опять забьет его в наручники.

Башмакин ждал на прежнем месте, автомат наизготовку, и был по-прежнему страшен — особенно черные дыры вместо глаз. И поза у него была какая-то не совсем человеческая, словно он в любую минуту готов был встать на четвереньки.

Бруно перевел дух и сказал:

— Ну, ты слышал все, да? Все нормально. Леший тебя не тронет, я ему приказал. Но ты тоже того…

Он исподлобья глянул на караульного, перехватил его черно-дырчатый взгляд, отвернулся. Но мысль свою докончил:

— Не выкобенивайся тут особо…

Башмакин опустил автомат.

— А ты не похож на остальных, товарищ Бруно, — сказал он, имея в виду, конечно, подземных обитателей, «папуасов». — Выглядишь цивилизованно, опрятно. И ты гораздо умнее их. Это странно. Откуда ты пришел?

— Да я в четырнадцать раз умнее! — уточнил Бруно. — И ничего тут странного! Это я еще с бодуна, на расслабоне… А пришел я с Лубянки, откуда ж еще! С площади Дзержинского, прямиком оттудова и пришел!.. Да, я умнее их всех в двадцать два раза — когда трезвый!

— С Лубянки? Ты что, работаешь в МГБ? — удивился Башмакин.

— Да! Точно! Где же еще! — Бруно важно кивнул.

Он готов был сейчас работать где угодно и с кем угодно, готов был верить хоть в Сталина, хоть в черта лысого, лишь бы выпутаться из этой передряги. Но он понимал, что слова надо чем-то подтверждать.

— На мне все МГБ держится! Видишь, побриться даже некогда!

Он энергично потеребил свою бороду. В конце концов, борода — это не пустые слова, это вещественное доказательство.

— И те, что с тобой — они тоже из МГБ? — уточнил Башмакин.

— Леший-то? Так он, блядь, законченный эмгэбист! То есть… В положительном смысле, конечно! Ну да! Он тоже с Лубянки! Настоящий майор, мать его!

Башмакин не понимал. Слишком много информации, слишком быстро, слишком громко, слишком грозно и непонятно кричит этот странный Бруно Аллегро.

— Так зачем вы пришли сюда с оружием? — спросил часовой. — Почему ведете себя так, будто вы враги?

— Да ни хуя мы не враги, ты чего! — Бруно искренне возмутился. — Я — Бруно Аллегро! Народный артист СССР, тайный агент КГБ или как его там… Я террористам не дал Кремль взорвать!.. Блядь, ты ж посмотри! Какой же я враг?..

Башнабаш поджал безгубый, как у ящерицы, рот. Посмотрел на часы, отстегнул от пояса флягу, протянул ее Бруно.

— Это коньяк. Старый, французский.

Тот жадно схватил, отвинтил пробку, понюхал — точно коньяк. И вдруг засомневался. Пить из фляги этого подземного упыря ему почему-то расхотелось.

— Это… Нет, в общем. Не в падлу, просто на работе не бухаю, — буркнул Бруно, возвращая флягу.

Башмакин с уважением посмотрел на него, безбровое, безволосое лицо немного вытянулось.

— Я тоже не употребляю обычно, — сказал он.

Тем не менее отпил из горлышка, еще раз посмотрел на часы.

— Но теперь уже все равно. Осталось семнадцать минут. Рабочее время, или нерабочее, я свою работу закончил. И ты, видимо, тоже. И те, кто с тобой.

— Что ты гонишь? — не понял Бруно. — Слушай, у тебя тут дышать нечем!

— Ничего, семнадцать минут потерпишь.

— Да что ты заладил про семнадцать минут?! — разозлился карлик. — Что такого через твои семнадцать минут случится? Свежий воздух пойдет, что ли?

— Через семнадцать минут сработает заряд. Я активизировал систему ликвидации командного пункта. Объект рассекречен противником, по инструкции я должен взорвать его.

Бруно так и застыл с открытым ртом.

— Ты охуел, что ли?!! — заорал он так, что услышали, наверное, на том берегу Разлома. — Какого, блядь, командного пункта?!.. Какое нах… взорвать?! Семнадцать минут! На череповецкую зону захотел, козлиная рожа?!!

Он заметался из стороны в сторону, бросился было в сторону Разлома, но тут же вернулся. Спросил с надеждой:

— Ты что — фуфло прогнал?

— Я охраняю секретный стратегический объект, — спокойно пояснил Башмакин. — Совершено несанкционированное вооруженное вторжение, объект должен быть…